Магиня для эмиссара - Страница 28

— Что же мне делать? Алессита, милая, — взгляд голубых глаз остановился на мне. — Может быть, ты мне поможешь? Мы же всегда дружили! Помнишь? Алессита и Орсетта, Орсетта и Алессита… Послушай, одолжи мне немного денег, соленов триста? На время — я обязательно отдам!

— Сожалею, Орсетта, ничем не могу помочь.

— Да, а твой малыш? Всё в порядке? — попыталась подъехать брюнетка с другой стороны. — Надеюсь, он не пострадал из-за той истории?

Я не ответила. Рассказывать этой лживой кошке о своей малышке я не собиралась. Ни к чему.

— Ну, прости меня! Просто это было ужасно несправедливо! У тебя было всё — красивый муж, хороший дом, ты ждала ребёнка… а я? Я? Мне тоже так хотелось! Почему одним всё, а другим — ничего?

Да, у меня было всё. Таскание тяжеленных корзин с рынка и торговля за каждый солен. Зубрёжка и сидение над учебниками до рассвета и отказ себе в самом необходимом. Вот почему люди часто видят результат, завидуют ему — но отказываются платить цену? Почему они считают, что кому-то другому всё далось даром? С неба присвистело…

— Простите, ньера, — голос Холта был сух. — У нас с женой есть другие дела, пожалуйста, не мешайте.

— Ты — замужем? Ты снова замужем?! — Орсетта вытаращила глаза и буквально уронила челюсть.

Вот спасибо, Холт. Похоже, названный муж только что морально нокаутировал мою экс-подругу, как намедни физически нокаутировал экс-мужа. Талант бить на поражение, однако!

Я, прикусив губу, бросила взгляд на Холта. Тот незаметно подмигнул и заговорил:

— Так вот, уважаемый мастер, по последним столичным модам манжеты должны быть в четыре пальца шириной и отделаны ручным кружевом…

Орсетта, не дослушав, вылетела из ателье, громко хлопнув дверью.

Уф!

— Платья будут готовы через три дня, — сообщил Холт, когда мы вышли на улицу. — Да, я немного изменил цвета выбранной ткани. Стальной шёлк оставил. Это удачный выбор, он прекрасно подходит к вашим глазам. Шерсть будет тёмно-изумрудного цвета, думаю, оттенок вам понравится. А муслин — всё же это летнее платье — цветным. А сейчас мы зайдём к сапожнику — закажем вам туфли и ботинки для осени.

Не понимаю, зачем ему всё это?

— Лучше купите несколько чистых тетрадей. Желательно точно таких же, в каких мы пишем.

Холт с интересом покосился на меня:

— Дома есть запас.

На сегодня я запланировала сделать две вещи. Первую — чисто утилитарную — для малышки Соль. В дальнем конце кухни, у печки, тетушка Бет протянула две веревки, на которых, как флаги на мачтах кораблей, постоянно что-то болталось и колыхалось. Это сохли пелёнки. Ибо если ребёнок хорошо ест — то всё остальное он тоже делает исправно. Вот я хотела прекратить этот круговорот мокрых тряпок — в дороге полоскать пелёнки будет негде и некогда. А всего-то и надо было, что зачаровать пару подгузников так, чтобы они сами сохли и очищались по мере намокания и загрязнения. Заклинание не простое, но хорошо известное. Были маги, которые сколотили состояние на продаже таких детских принадлежностей. При зачарованных подгузниках пары фланелевых пелёнок и одного байкового одеяла для переезда хватит с избытком.

Второе заклинание было интереснее. Маги пользовались им для точного воспроизведения учебников, дневников и разных документов, описка в которых могла привести к роковым последствиям. А ещё подрабатывали, копируя завещания, грамоты на дворянство, купчие и так далее. К сожалению, заклинание требовало силы тем больше, чем толще был дублируемый исходник. Если же силы не хватало, то воссоздавалась не часть фолианта — допустим, первые двадцать листов, — а фрагменты с разных страниц, причём самым непредсказуемым образом. Могли пропасть даже куски слов или букв, искажая текст до неузнаваемости. А растаскивать толстенные тома на листы и копировать по страничке… ну, это очень, очень на любителя. И то, если этому любителю очень приспичило.

Закончив мудрить с подгузниками, покормив и перепеленав малышку, я спустилась вниз. Что теперь? Люстры или тетрадки? По уму все же тетради. Сегодня могу продублировать данные о нападениях пиратов — там текста немного. А завтра уж, со свежими силами — свод грузовых деклараций.

— Я прикинула, что хорошо бы на всякий случай сделать копии собранных данных, — сообщила я оторвавшему нос от бумаг при моем появлении Холту.

— Вы можете?

— Могу. Сколько экземпляров нам нужно?

— Сумеете три? Тогда всего получится четыре. Один возьмём с собой, второй я положу в надёжное место, а ещё два отправлю в столицу. Я и сам думал о копировании, но магический способ в голову не пришёл, а переписывать долго… Позволите посмотреть?

Пожала плечами. Почему бы нет?

Взяла тетрадь с данными по нападениям, на одну треть исписанную бисерным почерком Холта, и её родную сестру — чистую. Задрала на углу стола вышитую шёлком скатерть и положила тетради одну на другую — исписанную сверху. Открыла книгу, куда Холт немедленно сунул нос:

— Вы понимаете эти кракозямблы?

Язык, на котором маги творили свои заклинания, был отдельной песней. Откуда он взялся — никто точно не знал. Бытовала гипотеза, что маги — они вообще не совсем чтоб из этого мира. Или, во всяком случае, раньше жили где-то совсем отдельно. Например, на острове, который взял и утонул. Может, в результате природного катаклизма, а может, виноват был вышедший из-под контроля магический эксперимент. Одно время было модно писать на эту тему романы. Они так и назывались — «утопическими». В финале спасшиеся маги всегда прибывали на большую землю, их предводитель женился на местной раскрасавице-принцессе, а остальные смешивались с коренным населением. Учитель смеялся, говоря, что такое объяснение ничем не хуже любого прочего. Кстати, небольшие магические способности у королевской династии Таристы имели место быть.